25 июня 2014

Гений футбола — Мануэл Франциско дос Сантос или просто Гарринча


ГарринчаГении — люди сложные, они обладают многими недостатками, неудобны для своего окружения и отличаются неуживчивым характером. Однако за их гениальность им можно простить все. Тем более, если один из этих — гениев играет в футбол, живет в Бразилии и имеет титул «радость народа».

Имя блестящего футболиста — Мануэла Франсиско дос Сантоса по прозвищу Гарринча, возможно, ничего не скажет молодым любителям футбола. Но кто увлекался этим видом спорта лет пятьдесят назад, помнят иную легенду Бразилии, Манэ Гарринчу, который, как считали,играл футбол гораздо лучше самого Пеле...

Мальчик, родившийся 28 октября 1933 года в бразильском городке Пау-Гранде, даже отдаленно не обещал стать знаменитым слортсменом. Акушерка, первой увидевшая его, ахнула: у ребенка обе ноги были искривлены в одну сторону, и неизвестно было, сможет ли он вообще ходить. Позже, когда Гарринча уже был известным футболистом, врачи, обследовав его, удивлялись, как он умудрялся так великолепно бегать и обращаться с мячом. У него был врожденный вывих тазобедренных суставов и левая нога на шесть сантиметров короче правой. Однако в тот далекий осенний день 1933 года никто и не предполагал, что на свет появился будущий футбольный талант.

Первая кличка, которую получил Гарринча, была Камизинья, что означает «рубашонка», так как будущая звезда футбола бегала по двору в грязной короткой распашонке выше пупа, на которой болталась соска, и постоянно спадающих бесформенных штанах. Маленький Манэ рос в буквальном смысле как сорняк: бегал, где хотел, делал, что хотел, а гигиеническим процедурам, вроде чистки ушей, зубов и расчесывания волос, а тем более умывания, взрослые подвергали его только тогда, когда он попадался на глаза. Однажды даже его забыли на улице на всю ночь под проливным дождем.

Несмотря на воспитание, вернее, на полное отсутствие оного, Мануэл обладал на редкость мягким и покладистым характером. Он никогда не перечил взрослым и даже сверстникам, но если его ругали за какие-нибудь проступки, обязательно обещал исправиться. Однако стоило взрослым отвернуться, как мальчишка принимался за старое. Отец с матерью не церемонились с сыном, и главным орудием воспитания у них был гибкий прут, которым Манэ втолковывали, как следует себя вести.

Кличку Гарринча Мануэлу «подарила» старшая сестра Роза. Мальчик был настолько маленьким и щуплым, что вызывал жалость, и сестра как-то со вздохом заметила: «Маленький, как гарринча!». С тех пор название этой маленькой птички стало вторым именем Манэ. Кроме того, почти единственным развлечением детворы в поселке была ловля птиц и рыбалка, и у Мануэла была целая «коллекция» пернатых в ивовых клетках.

О фанатичном отношении бразильцев к футболу и говорить нечего, здесь мальчишки с самого раннего детства умели гонять мяч. Правда, в районе, подобном «скотному двору», где родился Манэ, у детей не водилось кожаных и даже обычных мячей, здесь их роль выполняли либо сшитые из старого тряпья, либо сделанные из мочевого пузыря крупных животных круглые предметы, которыми играли в футбол. И первым мячом Гарринчи был именно такой, а настоящий резиновый мяч с отверстием для закачки воздуха Манэ получил впервые надень рождения от Розы.

Когда пришло время идти в школу, Мануэлу купили первую в его жизни пару ботинок и отправили в первый класс. Но мальчишка не понимал, как можно высидеть столько времени за партой, он привык к более свободному образу жизни и без зазрения совести прогуливал уроки. Учительницы были сердобольными женщинами, тем более что маленький Гарринча вызывал сострадание у всех, кто с ним сталкивался. Они не ругали, а только упрашивали своенравного мальчишку посещать уроки. Но у Мануэла по этому поводу было собственное мнение. Во втором классе учительница дона Сантинья оказалась более требовательной, и обучение Гарринчи продвинулось, он даже весьма сносно научился читать и писать. Однако его знаний для перевода в третий класс оказалось недостаточно, и родителям пришлось забрать его из школы.

Раз учёба не давалась, отец стал приучать сына к общественно полезному труду и поручил ему ходить на луг косить сено для лошади. Но безответственный мальчуган отправлялся на луг вовсе не за тем, чтобы обеспечить лошадь питанием — он ходил играть в футбол. И даже телесные наказания, которые все чаще практиковал отец, не приносили ощутимого результата.

Когда Манэ исполнилось 14 лет, он, как и все дети в поселке, поступил работать на текстильную фабрику «Америка фабрил», подметальщиком в цех обработки хлопка. Он еще раз попытал счастья в вечерней школе, но успехи были так невелики, что он даже не пошел сдавать экзамены. Это была его последняя попытка получить образование. Тем более что ни футбол, ни фабрика этого не требовали. Однако и на фабрике Гарринча умудрялся прогуливать работу или спать в ящиках с хлопком, что, в принципе, было одно и то же. В конце концов, чтобы не подавал остальным дурной пример, Мануэла уволили, несмотря на то, что он блестяще играл за фабричную футбольную команду, а это в Бразилии уже немало. Когда отец пришел в себя от позора, он собрал вещи сына и выставил его за дверь. Гарринча думал, что к утру все станет на свои места, и, заночевав в церковной беседке, утром явился просить прощения, но отец был непреклонен пришлось будущей звезде две недели жить в продуваемой всеми ветрами халупе. Правда, с голоду умереть ему не дали. Гарринча чуть ли не с пеленок обнаружил недюжинные задатки донжуана и ухаживал одновременно за добрым десятком девиц. Впрочем, не только ухаживал.Одна из них — Наир — приносила ему еду, отбившись от назойливого ухажера, бежала домой. Так бы и жил Гарринча в церковной беседке если бы не один момент: не работая на фабрике, он не мог играть за футбольную команду — правила не позволяли. И один из руководителей производства настоял, чтобы лентяя приняли обратно, правда, с понижением в должности. Разумеется, ему сделали строгое внушение и взяли обещание не опаздывать, не прогуливать и не бездельничать. После этого отец, конечно, принял «блудного сына», а футбольная команда вновь обрела своего лучшего игрока. Но Гарринча постепенно возвращался к прежнему образу жизни, и скоро приходил на работу только для того, чтобы выспаться, но ради спортивной славы фабрики на него махнули рукой.

В городишке Пау-Гранде о спортивном режиме в то время никто и не слышал. Несмотря на то, что Гарринча был лучшим игроком команды, он не отказывал себе ни в чем. Впрочем, пить и курить здесь дети начинали едва ли не с пеленок. «Неофициальные» футбольные встречи на задворках проходили на поросшем травой и изрытом кочками пустыре на улице Шикейро, у реки. Мануэл играм босиком, виртуозно обходя кочки и соперников, обычно играя вдвоем против семерых. Что удивительно, Гаррин ча не был футбольным болельщиком, не любил говорить о футболе и не считал его источником заработка. Он просто умел играть и делал это для собственного удовольствия. В 1950 году Бразилия продула игру на титул чемпиона мира Уругваю, весь городок Пау-Гранде рыдал, а Гарринча спокойно отправился на рыбалку.

Когда Мануэлу пришло время идти в армию, он самостоятельно отправился в комиссариат. Старшина, увидев новобранца, впал в ступор: в длинных нелепых шортах, с выгнутыми дугой ногами, маленького роста, щуплый и невзрачный, Гарринча производил впечатление кого угодно, но только не будущего солдата. Кроме того, он, слегка прихрамывая, как-то странно раскачивался — не из стороны в сторону, как обычно, а вперед и назад. Сержант выгнал Мануэла из очереди на медосмотр, заявив, что и без врачей видит, что у него полно физических недостатков и в армии ему делать нечего. Несостоявшийся солдат получил удостоверение резервиста третьей категории, что означало: если вдруг начнется война, Мануэла призовут в армию только, если других не останется.

В 1951 году Гарринча заключил первый в своей жизни контракт с третьеразрядной командой «Серрано» в Петрополисе и был зарегистрирован в футбольной лиге. В историческом документе было сказано, что за игру Мануэл получает 30 крузейро, что в те времена равнялось одному американскому доллару, и полноценный обед. Когда Манэ надоело мотаться в другой город, чтобы играть за «Серрано», он плюнул на деньги и вернулся в команду при фабрике, за которую играл совершенно бесплатно.

Гарринча несколько раз ездил на просмотры в известные команды Бразилии, впрочем, была бы его воля, то сидел бы он дома. Но родственники,друзья и начальство, понимая, каким талантом обладает этот невзрачный паренек, пытались пристроить его в какую-нибудь приличную команду. Ему было глубоко плевать, где играть в футбол: в сборной страны или заштатной команде текстильной фабрики. Но показать себя во всем блеске ему так и не удалось: то у него с собой не было бутсов, то просмотр заканчивался до того, как ему удавалось выйти на поле. Как-то его игру совершенно случайно увидел защитник команды «Ботафого» Арати. Он дал Манэ свою визитку с приглашением обязательно приехать в Рио-де-Жанейро на стадион «Ботафого» на улице Женерал Севериано, Но Гарринча забыл об этом приглашении буквально через полчаса, воспользовавшись им лишь через год.

В девятнадцать лет Мануэл вынужден был жениться: Наир сообщила, что ждет ребенка. Гарринча жутко перепугался, но деваться было некуда и пришлось обо всем сообщить родителям. Дело обошлось без особого скандала, и 20 октября 1952 года состоялась свадьба. Костюм жениху шили вскладчину заводские приятели. «Свадебным путешествием» стал «вояж» из префектуры в дом тестя, а о медовом месяце вообще пришлось забыть. Но женитьба ни на йоту не изменила образ жизни Мануэла. У него на первом месте по-прежнему была игра в футбол, он продолжал оказывать внимание многим сеньоритам, включая офицерских жен из соседней военной части, просиживал вечерами в баре или, прогуливая работу, отправлялся на рыбалку.

Привычное течение жизни Мануэла нарушил приезд в Пау-Гранде некого Эурико Салгадо, большого любителя футбола и богатого человека. Он услышал от Арати рассказ о феноменальном игроке из заштатной команды и решил увидеть его своими глазами. Он присутствовал в качестве зрителя на нескольких матчах и убедился, что Арати был прав. Но Гарринча не очень хотел уезжать куда-то в столицу, и Салгадо пришлось его долго уговаривать. Он даже договорился с руководством фабрики об отгуле для Манэ, дал тому сто крузейро и сказал, что будет ждать его на вокзале в назначенный день, чтобы отвезти на стадион «Ботафого». Когда Гарринча показал, на что способен, столичные футболисты испытали потрясение — такого они еще не видели. Манэ своими кривыми ногами выделывал с мячом такое, что и видавшие виды футболисты и тренеры теряли дар речи.

ГарринчаПосле тренировки в «Ботафого» засуетились все — владельцы клуба, президент, тренеры. Нужно было срочно подписывать с этим футбольным чудом контракт, чтобы, не дай бог, его не перехватили другие клубы, которые могли пронюхать о потрясающем игроке в любую минуту. Манэ предложили заночевать в клубе, и пока он не подписал контракт, его не оставляли без присмотра ни на минуту. Утренние выпуски газет вышли с материалами о том, что у «Ботафого» появился новый необыкновенный форвард. Но так как Гарринча все-таки продолжал оставаться игроком провинциальной команды «Серрано», по правилам, требовалось «выкупить» его, и «Ботафого» заплатил за Манэ 500 крузейро, то есть... 27 долларов. За все время существования футбола это была самая мелкая сделка с участием игрока такого уровня, как Гарринча.

Двадцать пятого июня Мануэл заключил свой первый профессиональный контракт, который гарантировал ему в течение года 1500 крузейро ежемесячно и премию 500 крузейро. Исторический контракт имел номер 1769. Тут нужно сказать, что игроки столичной команды, впрочем, как и многих других, походили на кого угодно, только не на игроков известного клуба. Те, кто приезжал из провинции, жили в «апартаментах», оборудованных под трибунами и напоминающих казарму. Футболисты были разносчиками паразитов, страдали от недоедания и малокровия, хотя внешне казались вполне благополучными и здоровыми. У мастеров мяча встречались, хоть и реже, чем вши, даже туберкулез, сифилис и гонорея, а больные зубы и гастриты были, скорее, правилом, чем исключением. Так же, как и в провинциальном Пау-Гранде, спортивным режимом здесь и не пахло — вечерние попойки и курение были обычным делом.

Летом 1953 года состоялся дебют Гарринчи в основном составе «Ботафого». Дебют оказался более чем успешным: Манэ забил три гола, благодаря которым команда одержала победу. Через четыре года Гарринча вывел свою команду в чемпионы штата, которым она не была уже 10 сезонов. Манера игры Гарринчи вызывала удивление у футболистов «Ботафого»: при том, что играл блестяще, он не стремился забивать голы, побеждать соперников, а главной его страстью был дриблинг, другими словами, маневры с мячом и продвижение по полю, чтобы защитники команды-соперницы не смогли завладеть его любимой «игрушкой». Он играл без схем и не подчинялся игровой командной дисциплине, отлично исполнял штрафные и угловые удары, обладал великолепной техникой. За то, что его игра напоминала, скорее, театральное представление, Гарринчу прозвали «Чаплином футбола». Но, несмотря на капризы чудо-игрока, уже в 1958 году в Швеции на чемпионате мира бразильцы разгромили шведскую команду и получили звание чемпионов мира, а Гарринчу официально назвали лучшим правым нападающим мира.

В 1962 году в Чили на чемпионате мира даже чилийские газеты восхищались Мануэлом, называя его «великим волшебником мяча». На пресс конференции тренер английской команды, которую обыграла «Ботафого», задал риторический вопрос: «С какой планеты явился Гарринча?», и Мануэл смущенно ответил: «Эта планета зовется Бразилией». А «Дейли миррор» высказалась более определенно: «Главный игрок мира не Пеле, а Гарринча!». И Манэ был признан лучшим футболистом планеты. Его импровизации не оставляли равнодушными даже арбитров. Известен случай, когда Гарринча упустил мяч за пределы поля, но судья разрешил играть дальше, так как хотел увидеть продолжение маневра...

В 1963 году Гарринча впервые попросил о повышении зарплаты, и руководство задумалось так крепко и надолго, что пришлось вмешаться другу и поклоннику Гарринчи банкиру Жозе Мегальяэсу Линсу. Через год Гарринча получил травму и спортивные врачи настоятельно советовали футболисту срочно делать операцию, но президент «Ботафого» Дарси потребовал, чтобы футболист продолжал играть. Дело в том, что клуб должен был отправляться в турне по Европе, но без Гарринчи за эти матчи клубу заплатили бы вдвое меньше. Манэ играл на уколах, и когда заканчивалась игра, товарищи относили его в автобус на руках, потому что от боли самостоятельно он идти не мог. Когда стало совсем невмоготу, футболист, наплевав на санкции руководства, обратился к хирургам. Хозяева клуба в ответ вывели его из основного состава команды. Операция была дорогостоящей, однако клуб не только не посчитал нужным помочь своему игроку, но и оштрафовал его на 60% зарплаты. Мануэлу снова помог его друг Линц и хирург Марио Тоуриньо. Операция прошла неудачно, и Гарринче пришлось восстанавливаться почти два года, но никто и не собирался поддерживать его. Наоборот, газеты с подачи руководства «Ботафого» начали обвинять во всех неудачах команды Манэ, и тот в 1966 году, сыграв свой последний матч в составе «Ботафого», покинул команду. Он перешел в «Коринтианс», ведущую команду Сан-Паулу. Но и здесь его преследовали неудачи. В конце концов, летом 1966 года он уходит и оттуда. Попытки играть во второразрядных командах тоже окончились ничем, чиновники от футбола просто вычеркнули футболиста из своей памяти, несмотря на то, что Гарринча сыграл за «Ботафого» 579 матчей и забил 249 мячей.

В 1965 году Мануэл познакомился с известной певицей, исполнительницей бразильской самбы Элзой Суарес и через год в Боливии они поженились. К тому времени брак с Наир распался, хотя у четы было восемь дочерей. Манэ оформил официальный развод, но бывшая жена наняла известного адвоката Дирсеу Родригеса Мендеса и добилась того, чтобы Гарринча всю жизнь выплачивал ей алименты.

С этого момента на Мануэла наваливаются возможные и невозможные беды. Его сажают в тюрьму на три месяца за уклонение от уплаты алиментов первой жене. Только помощь его преданного поклонника банкира Линца позволила выйти на свободу. В 1969 году он сел за руль в нетрезвом состоянии и попал в аварию, врезавшись в грузовик, который перевозил мешки с картофелем. В этой аварии погибла Розалия Гомес, мать его второй жены Элзы. Автомобиль перевернулся три раза, и женщина вылетела через лобовое стекло. Манэ не посадили в тюрьму только потому, что родственники не пожелали начинать судебное преследование. От отчаяния он пытался покончить с собой, отравившись угарным газом. Газеты не упустили случая начать форменное преследование Гарринчи, не считаясь с его заслугами в истории бразильского футбола, не испытывая ни малейшего сочувствия к попавшему в беду человеку.

Гарринча Сборная СССР

Свое сорокалетие Мануэл встретил вдвоем с Элзой, никто больше не поздравил его. Через два месяца состоялось его прощание с футболом на стадионе «Маракана», где присутствовали более 130000 человек. На кромке поля были выведены слова: «Манэ — радость народа!». Все сборы от этой игры пошли лично Гарринче, он потратил их на оплату долгов, учебы детей и покупку дома.

В 1977 году Элза ушла от Мануэла после того, как он, напившись, сильно избил ее. Через год он попал в больницу с диагнозом «сердечная недостаточность». Там он познакомился с двадцатилетней Вандерлейей Виэйра. Суарес обвиняла Вандерлейю и ее братьев в том, что они спаивают и накачивают наркотиками несчастного больного Мануэла, пытаясь сократить ему жизнь. Несколько раз Гарринча пытался бросить пить, но не выдерживал и начинал снова.

В январе 1983 года его доставили в больницу в состоянии комы, а 20 января 1983 года в шесть часов утра он умер. Манэ было всего 50. До последнего дня Гарринча бредил футболом и надеялся вернуться на поле...

После смерти, как водится, о Мануэле вспомнили все. Его похороны обставили пышно и торжественно, гроб обернули во флаги «Ботафого» и Бразилии. Похоронили футболиста в родном Пау-Гранде на кладбище Раиз де Серра. За гробом шло много футболистов, но среди них не было ни одного, с кем Гарринча выиграл два чемпионата мира. На могиле Мануэла выгравирована надпись:

«ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ТОТ, КТО БЫЛ РАДОСТЬЮ ДЛЯ НАРОДА — МАНЭ ГАРРИНЧА»...

Метки
Популярное
Популярные в категории "Знаменитые футболисты"